​

              ПРАЗДНИК ЖИВОТА

 

Мы с Мишкой гуляли с утра часов шесть.

Потом захотели, конечно, поесть.

Побежали скорей к домовой кухне,

По восемь пирожков как ухнем!

 

Запили сладким горячим чаем,

Ногами болтаем, сидим скучаем.

«Чего бы ещё полезного сделать?»

Мишка буркнул: «Пора пообедать».

 

«Не-ет! – закричал я Мишке, икая – Стоп!

У меня живот уже, что твой лоб!

Если я чего ещё съем,

То полезу сам из себя, как крем!»

 

Мишка нахмурил брови серьезно

И говорит так медленно, грозно:

«А если мороженого по триста грамм?»

«Не… разорвет меня. Лопай, сам!».

 

«А если с орехами и вареньем клубничным?»

«Ну, разве что, будет пломбир коричневый…»

«Вот и поладили». Мишка вскочил

И меня за собой как буксир потащил.

 

Вбегаем в ближайшую мороженицу.

А там от мороженых полки ломятся.

С вареньем, орехами и шоколадом.

Мишка запрыгал: «То, что нам надо!»

 

Меня посадил у стенки за стол,

А сам за мороженым бодро пошел.

Приносит ореховое, коричневое,

А сверху варенье течет клубничное.

 

Потом принес еще кофе со сливками.

«Это нам – говорит – для запивки».

И вот ведь, что странно, увидев все это,

Я ожил как дерево солнечным летом.

 

За ложку схватился, вонзился в пломбир

И крикнул в окно: «Как прекрасен наш мир!»

«С конфетами – Мишка урчит – надо справиться,

А то они в кармане расплавятся».

 

«О чем разговор! Давай разворачивай!

Ты, Мишка, почаще так деньги растрачивай!

Вот это обед! Не то, что котлеты!

Люблю тебя, Мишка! Тебя и конфеты!»

​

​

           ПОЛЁТ НА МАРС

 

Сережа играл в игру странную

Отправлялся в космический дальний поход.

Залез с тапками в пустую ванную

И сказал, что это его звездолет.

 

Мама на кухне котлеты жарила,

Через окно говорила с соседкой на лоджии,

Потом её пчела в нос ужалила,

В общем, ей было не до Сережи.

 

Сережа в ракету таскал подушки,

Чтобы мягче была посадка на Марс,

Из туалета взял лыжи и клюшки,

Чтоб жечь, если кончится в баках газ.

 

Игрушки взял, чтоб дарить марсианчикам,

Котлету у мамы стащил на обед,

Придвинулся ближе к ручкам и кранчикам

И скрылся в скафандре из старых газет.

 

«На взлет! На старт! Три, ноль, восемь! Включение!

В космос выходит пилот Петров!»

Крикнул и ведра привел молотком в движение,

Изображая моторов рев.

 

 При этом и сам гудел пронзительно:

 «Уау! Уау! Эй, там, сторонись!

 Мой космолёт несётся стремительно.

 К звёздам далёким взлетает ввысь!»

 

Так долго гудел и стучал он старательно.

И вот совершает посадку на Марс.

В иллюминатор смотрит внимательно.

Ведь все марсиане сбегутся сейчас.

 

И впрямь, сквозь отверстие скафандра газетного

Он видит глаза, и картошкою нос.

Наверное, это служба секретная                            

Всех прилетевших проводит опрос.

 

Марсианин кричит: «Это что же такое!

Кто это всё, скажи, сотворил?»

Ему дружелюбно махая рукою,

Серёжа скромно в ответ говорил.

 

«Землянин Петров прилетел путешествуя

На звездолёте, который он сам

Винтил, колотил, в этом деле усердствуя,

И мчался с любовью и с радостью к вам!».

 

«Ах, так! - закричал марсианин панически, -

На Марс, говоришь, полететь захотел!»

Сорвал он с Серёжи шлем космический.

Серёжа, увидев его, обомлел.

 

Загадочным образом в одно мгновенье

Тот превратился в маму его.

Не ждал он такого себе приключения.

А Марс превратился в Землю легко.

 

«И где я ошибся, где развернулся?

Быть может не там привязал я метлу,

Что мой звездолёт на Землю вернулся?»

Думал Серёжа, стоя в углу.

​

​

                    ПИЛА И БУЛКИ

 

Ребёнок булки обожал,

Но меры в этом он не знал.

 

И, пожелав покинуть дом,

Не смог пройти в дверной проём.

 

Тут рядом папа был с пилой.

Проём расширил он дверной.

 

У басни этой есть мораль.

Её забудешь ты едва ль.

 

Коль рядом нет пилы и папы,

Ты булки сладкие не хряпай.

​

​